Словосочетание «сдвиг парадигм» стало довольно популярным в новейшее время.
И дело далеко не только в том, что подвергать сомнению многие установки, правила, принципы прошлого почти во всех областях человеческой жизнедеятельности (от фундаментальной науки до искусства включительно) сделалось модным трендом эпохи. Причины этой наметившейся тенденции куда более фундаментальны, а предвидимые последствия- невероятно грандиозны и всеобъемлющи. Одним словом, они велики в такой степени, о которой едва ли подозревают многие из представителей современного мирового ученого сообщества.
Ниже я вкратце попробую показать, насколько эта велика тенденция обусловлена ходом развития глобальной цивилизации.
Начну сразу с главного.
То с чем приходится сталкиваться обществу в начале 21 столетия, по сути, является не «сдвигом парадигм», а с системным кризисом и «закатом» парадигмального мышления как такового. Результатом этого наступающего «заката» будет являться становление радикально нового подхода в миропостижении.

Для парадигмального мышления были характерны такие черты, как
- Схематичность, образность
- Доверие к числовой математике и «языку количеств»
- Вера в детерминизм и строгие объективные законы природы (будь то «закон всемирного тяготения», законы термодинамики или «естественный отбор»).

Схематичность, детерминизм и убеждение в достоверности чисел –пожалуй, таковы три основные точки опоры парадигмального подхода, которого общество и наука придерживались на протяжении столетий. Надо заметить, что этот подход –шире чем отдельная парадигма. Но именно в рамках него возможно было существование различных парадигм –таких, сяких, третьих, пятых, десятых…Немудрено, что сама смена парадигм, теорий, картин мира- одних на другие- осуществлялась именно в контексте парадигмального подхода, то есть в определенной плоскости, из границ которого человеческое мышление долгое время не осмеливалось выходить. Мало того, оно не осмеливалось даже ставить вопрос подобным образом, т.к. подобная нетрадиционная постановка противоречила бы всему опыту культуры, а в значительной мере- и основам формальной логики, которой человек привык доверять почти безоговорочно. Содержание могло меняться, но генеральная форма, в которую оно заключено –схема построения и течения мысли, должна была оставаться незыблемой. Можно было менять Аристотелевскую теорию на Коперниковскую, Ньютоновскую –на Эйнштейновскую, Максвелловскую –на Планковскую, но нельзя было отказываться от придумывания самих теорий. Можно было делать одну теорию частным случаем другой, более общей, но опять-таки невозможно было выступить за границы самого теоретизирования, за пределы парадигмальности.
А именно это выступление, или по крайней мере- подготавливание к нему по всему спектру направлений, мы и наблюдаем, чувствуем сегодня.

КОНСТРУКЦИЯ СВЕРХЗНАНИЯ.

Главные принципы парадигмального мышления – вера в детерминизм («неумолимые законы природы») схематичность, образность теоретических моделей, опора на рацио, вера в абсолютность чисел, «не работают» в пост-парадигмальной картине мира, приходящей на смену нынешней. Способ построения новой картины мира совсем другой.

И тут приходится сказать о двух казалось бы противоположных «отклонениях», двух сходящихся крайностях, дополняющих и диалектически уравновешивающих друг друга.

1) Первое из них- это выход на Абсолютную схему –метасхему, вполне исчерпывающую наши познавательные запросы и представления о действительности. Ее главное отличие от всякой обычной теории (простой схемы) состоит в том, что любая теория –относительна и ограничена в своих пределах, тогда как мета-схема таковых не знает. Зона компетенции всякой теории, модели очерчена, в то время как мета-схема стремится к охвату всего, не приемлет специализации, частности и локализации, претендуя, если можно так выразиться на статус «абсолютного ответа на все вопросы».
2) Обратная сторона этого направления, связанного с абсолютизацией знания в разрешении «последних вопросов» и «развязывании» «последних», а точнее –«первоосновных» онтологических и гносеологических узлов бытия – суть то, о чем я уже сказал: речь идет собственно о девальвации детерминизма и конце объективистского подхода к пониманию реальности.

Краеугольный принцип детерминизма – необходимость опровергается высшим принципом – принципом свободы, окончательной и неделимой.

Таким образом, логика детерминизма, на которой базировалось все научное, а в значительной мере- философское и религиозное мышление прошлого, признается частным случаем и подчиненным элементом логики космологического поссибилизма, постулирующего господство ничем не ограниченной чистой возможности над любой необходимостью. «Законы природы незыблемы и объективны»- уверенно полагал человек Нового Времени, выстраивая на этом якобы прочном основании различные теории, концепции, модели Вселенной. «Объективные законы природы- иллюзия, «великий фокус»» -заключит человек будущего. «И не только они. Даже царственная «наука наук» математика –«огромный фокус», соблазнительный плод ограниченности человеческого сознания, закованного в пределы». «Объективность –продукт предельности. Но в широком смысле, Природа- не объективна и не субъективна. Она- и то, и другое, и больше чем то и другое вместе взятое. А значит, свобода субъекта не может иметь границ. Все пределы- обманчивы, все условия -фантомны». Итак, второй завораживающей ипостасью космологического поссибилизма является признание на космологическом уровне субъективного либерализма, открывающего проход к абсолютной свободе и господству над любыми обстоятельствами, т.е. идеальному творчеству. Внутри неограниченной возможности гипотетически может существовать необходимость, даже- много разных необходимостей, имеющих преходящее значение, но именно потому они и существуют, что допускаются, «милостиво» разрешаются чистой возможностью, не приемлющей изъятий и условий, которые могли бы сократить, ограничить, уменьшить поле неисчислимых возможных вариаций. Не необходимость исключает возможность. А возможность включает необходимость, как одну из составляющих.

Столь экстраординарная, непривычная конституция бытия, хотя и восхищает, восторгает, щекочет смелую мысль и воображение, но с трудом приемлется косным человеческим сознанием, приспособившемся к строгим ориентирам и ищущем точки опоры в чем-то прочном, однозначном, незыблемом, постоянном, сравнимом.
Но в том то и парадокс, что выход из прежней системы координат нужен для того, чтобы Разум смог преобразовать себя, стать чем-то большим, чем он есть на самом деле. Простоты на этом пути ждать нечего, как и банальности. Маршрут перехода от простого сознания к самосознанию далеко не так прям, как это иногда кажется. На уровне первичного сознания мы чаще всего подчиняемся диктату «железной» необходимости и естественных законов, на уровне самосознания –научаемся обманывать себя и других, «играть в игры», в т.ч. с естественными законами, обходя их действие разными способами, некоторые из которых не поддаются предсказанию, поскольку являются производными от свободной воли. Но, разумеется, нельзя не вспомнить и про последовательность. Пусть к саморефлексии лежит через преодоление простой рефлексии. Первая –атрибут животной природы, вторая –собственно разумной. Но что, в свою очередь, выше саморефлексии?-хотелось бы знать. Какие горизонты открываются за орбитой неистовых игровых комбинаций и крутых непредсказуемых виражей?
Лишь ответив на этот амбициозный вопрос, можно рассчитывать на важные успехи в космологической социологии грядущего дня.

МЕНТАЛЬНАЯ ПЕРЕСТРОЙКА . ОТРИЦАНИЕ ОСНОВ.

Конечно, демонтаж парадигмального миросознания, в пору которого глобальная цивилизация вступила в первой половине прошлого столетия, сопровождающийся крахом мышления традиционного и классического, далеко не сводится к области познания. Данный демонтаж намного глубже, серьезнее, всестороннее. Он носит ползучий характер и касается всех сфер восприятия, не исключая массовой культуры, искусства, морали, этики.
Насчет происходящего существует много расхожих мифов- от частично верных, до совершенно смешных, нелепых и наивных.

Несомненно, что эксцентричные, безумные выходки и шокирующие эксперименты, словно стремящиеся намеренно эпатировать, оскорбить, а то и вовсе- упразднить многовековые ценности традиционной культуры, стадии знаменательным мировым трендом последнего столетия. Тренд этот, возникший не вчера, а впервые отчетливо заявивший о себе по окончании Первой Мировой войны (в реальности, в элитарном искусстве, например, в живописи - даже еще ранее), с тех пор углубляющийся и обрастающий все новыми особенностями, деталями, аксессуарами, а также адептами, безусловно, не может считаться локальным, незначительным явлением, мелким всполохом в бурном потоке истории. Как минимум, он нуждается в полноценном научном социологическом и культурологическом, а еще желательнее – в подробном макроисторическом анализе.

Систематическое и упорное разрушение границ мышления часто не вполне основательно и не вполне корректно приписывается «монструозному» постмодернизму. Почему же «коварный» «зловещий» постмодернизм стремится глумливо разрушить, упразднить, дискредитировать все культурные коды, когнитивные формы, схемы мышления, восприятия, миропонимания, создававшиеся и оберегавшиеся на протяжении тысячелетий?- трагически вопрошают реакционно-настроенные консерваторы, явно не готовые к принятию протекающих изменений. Оставляя за скобками терминологическую путаницу (виновен в происходящем, конечно же не пресловутый несправедливо оболганный постмодернизм, а эпоха беспрецедентно-великой духовно-интеллектуальной перестройки, в которую вступило человечество уже несколько десятилетий назад, в контексте которой постмодернистское направление выступает лишь крохотным, хотя и закономерным локальным эпизодом), и разные оценочные суждения, имеющие несмотря на спорность и диаметральную противоположность бесспорное право на озвучивание, приходится заключить, что мы вступили в полосу великого ментально-когнитивного освобождения, связанного с ликвидацией границ, лимитов, долгое время сковывавших мышление и миропонимание людей. Но и это еще не все. Освобождение от тех или иных рамок, форм, всеобщая эмансипация- необходимое условие для построения новой рамки и новой формы. Обозначение образуемого поля свободы лишь подготавливает его заполнение, превращающем означенное поле свободы в поле обладания.

Отсюда- потрясающий вывод. Базовые представления о старой реальности деформируются, размываются, отменяются, повергаются в прах не только для того, чтобы быть триумфально отмененными и повергнутыми –это только первый шаг. Если и правда- то только начало правды. Ныне они повергаются самой эволюцией Разума для того, чтобы потом на их месте и за их пределами созрело и выросло принципиально новое бытие, не нуждающееся в этих представлениях. Ведь свобода предполагает возможность ею воспользоваться. Освобождение ниши предшествует ее заполнению, как открытие Америки предшествовало заселению ее европейцами. Однако как только, субъект переводит потенциальную свободу в реальный контроль, она преобразуется в действительное обладание, то есть в рождение и утверждение новой, намного более широкой рамки.
Заодно было бы любопытно поинтересоваться: а осознают ли заносчивые творцы эпатажа миссию, которую они несут? И вообще догадываются ли они о ней, решительно возводя эпатаж в метод и индустрию ментальной перестройки?
«Ладно, если вам это не нравится. Ну так мы это делаем не для вас» - справедливо могут ответить они на всякое возражение ошеломленного консерватора.

ТЕЛЕОЛОГИЯ ПОСТПАРАДИГМАЛЬНОСТИ.

У всякого изготавливаемого продукта есть потребитель. Последний может быть зрелым, подрастающим и даже планируемым, т.е. еще не существующим, но уже предвидимым в перспективе. Как известно, многие родители покупают своим детям коляски еще до рождения младенца.

Для чего же, с точки зрения эволюции, нужна планомерная дискредитация классической рациональной антропологической картины миропорядка, к которой так привыкли миллиарды людей? Что ж, если хорошо подумать, ответ отыскать несложно. Разложение этой картины, эмансипация от нее, работают на подготавливание предпосылок трансгуманистической модели Разума, приобщение к которой рано или поздно будет продиктовано логикой все той же Госпожи Эволюции.
Практически очевидно, что постчеловек будущего, переступивший через естественные ограничения биологии и психологии, не может придерживаться границ представлений, обычного восприятия, морали и образа мышления обыкновенного homo sapiens.С другой стороны, человечество, все-таки еще должно преодолеть, побороть мучительный ужас перед трансгуманистическим переходом, страх перед которым обусловлен естественным инстинктивным страхом перед таинственной неизвестностью, перед той «дверью», в которую чудовищно хочется, и в то же время – безгранично боязно войти. Преодоление этого нормального страха, помимо технологических средств и научных возможностей, требует не только невероятной интеллектуальной смелости, но и напряженных духовных усилий, одним словом –активной самопреобразовательной работы, не имевшей примеров и близких аналогов в прошлом.
Выше я указал основные атрибуты уходящей парадигмальной концепции миропостижения. Она была характерна для эпохи относительно размеренного естественного развития человечества и вполне удовлетворяла задачи, стоявшие перед обществом и культурой на данном этапе. Эпоха, непосредственно предшествующая трансгуманистической революции, ставит перед обществом принципиально иные неслыханные вызовы и задачи- задачи транс-рационального, транс-антропологического, ноосферного и космологического масштаба. Вот почему она настоятельно требует от сознательного субъекта отречения едва ли не от всех привычных взглядов на мир, схем, стандартов, установок, систем координат, которые казались прочными и хорошо работающими в былые времена. Вот поэтому она заставляет его отступать, отрекаться даже от парадигмальной концепции миропостижения.

Таковы суть, смысл и монументальное значение нынешней великой интеллектуальной перестройки. Пришел момент узреть, распознать ее истинный лик.

Расширение рамки гуманизма и гуманистической морали за все возможные пределы, кажущееся странным, пугающим и опасным многим ретроградам, традиционалистам и консерваторам нашего времени, в действительности необходимо для формирования морали будущего – морали трансгуманистической. Этой же цели, в конечном счете, служит стремительное распадение классических систем координат во всех сферах общественной жизни, культуры, искусства, права, философии, науки. Все эти капитальные сдвиги станут совершенно понятными и даже логичными, если мы согласимся принятием того, что современный плюрализм, основным «вето» которого является «запрет на запрет» –есть аккуратный подготовитель трансгуманистического императива. Отрицание служит новому утверждению. Последнее, в данном случае, равносильно предельному положительному принципу, не укладывающемуся в тесное поле классической нравственности и типичного антропологического правосознания.

Ссылка: https://worldis.me/Vladimirs/blogs/124858