С давних пор известно, что развитие знаний, как и опыта, идет по спирали. Научные парадигмы сменяют друг друга, и на смену одной картине мира приходит другая, отбрасывающая прежнюю систему представлений об устройстве и строении бытия и воздвигающая на ее обломках иную.

В прежние времена Ньютона, Лапласа, Ламарка,Лавуазье, Дарвина, Максвелла было принято полагать, что миром правят строгие, непреложные, объективные законы. Люди были искренне убеждены в том, что их можно записать и выразить в математических формулах, являющихся незыблемыми и вечными – столь же вечными и неизменными, как материя, пространство, время.
По крайней мере так думали еще в начале прошлого века. И этот нехитрый, механистический взгляд на вещи, казавшиеся просто устроенными и легко постижимыми, придавал уверенности в силах человеческого разума.

Но в начале 20 столетия, когда приятная наивная уверенность начала переходить в гордую тщеславную, почти самозабвенную самоуверенность, пришел Эйнштейн, провозгласив: констант нет. Время, пространство, а заодно –и их содержимое, относительны. Все, что прежде казалось стабильным, прочным, неизменным, на самом деле гибко и подвижно. «Постоянные», в сущности, непостоянны. Пространство «изгибается» под «весом» времени, а время меняет скорость своего течения под прихотливым давлением массы, искривляющей поверхность вселенского пространства. Нельзя в точности сказать, что есть больше, а что меньше, ибо размеры тоже относительны. Большое невидимым образом вытекает из малого, а малое- вновь возвращается к большому.
Масштаб когнитивного потрясения, порожденного этой «релятивистской революцией», был почти немедленно прочувствован и осознан гуманитарными философами, такими как Освальд Шпенглер, который попробовал дать ему оценку в знаменитой работе «Закат Европы» (1918).
Теория Относительности, покончившая с однозначностью, ниспровергнувшая механистический взгляд на устройство Вселенной и намного усложнившая ее понимание, стала, пожалуй, самой знаковой «визитной карточкой» науки ХХ столетия.
Конечно, в том числе благодаря ей от былой соблазнительной простоты мироустройства пришлось отказаться. Но во имя чего? Во имя невероятной сложности, неоднозначности и запутанности всего, что только может быть.
Вообще минувший ХХ век, отмеченный такими гениальными откровениями, как Теория Эйнштейна, модель Расширяющейся Вселенной и Квантовая Теория, «похоронив» классическую науку с ее одномерным подходом, совершил рывок к чудовищному усложнению восприятия реальности, в которой мы живем. Но распахнутая им кошмарная бездна, так и не была заполнена искомым содержимым, то есть ясностью представлений о сущности Вселенной. В чем же причина этой неудачи? Может быть этой загадке найдется не слишком мудреное рациональное объяснение? Что ж, попробуем его найти.

АБСОЛЮТНАЯ ГАРМОНИЯ ТРОЙКИ.

Когда «умнеющее», просвещающееся человечество отказывается от одномерного представления, оно заменяет его сперва на двухмерное. Именно это и произвел превосходно талантливый Эйнштейн с его последователями в промежутке между 1905 и 1920 гг.

Однако, сознание человека не очень мирится с двусмысленностью, находя в ней источник несовершенства, какого-то нераспознанного заблуждения, неприятной недостаточности, роковой неполноты. Быть может, посему парадигма Относительности с ее двухмерным посылом, к обиде и огорчению многих, так и не смогла стать чудо-ключиком, открывающим двери от всех тайн мироздания. Не потому-ли люди тщетно пытались примирить неудобоваримые относительные постулаты с велением чувства и внутренним голосом разума? Не потому ли в глазах большинства обывателей она быстрее ассоциируется с каверзным, мыслительным фокусом, с лукавым логическим экспериментом, нежели с истиной как таковой?

Триада- гармонична, ибо рождает целостность. Диада, увы, нет. Весь опыт как раз указывает на то, что она провоцирует совсем иное - множащееся, разрывающее, непреодолимое противоречие.
Двух линий еще недостаточно для образования простейшей замкнутой фигуры: требуется минимум три. Так называемая площадь или двухмерная поверхность – не более, чем фантом геометрического воображения. Наше пространство, содержащее вещи и тела, трехмерно, а не двухмерно.
Может быть, наше сегодняшнее теоретическое мировидение, претендующее на подлинное и гармоническое понимание природы Универсума, также нуждается в достраивании его еще одним недостающим измерением? Да, пожалуй, его-то и не хватает.
Если так называемые «постоянные» принадлежат первому измерению нашей научной модели Вселенной, то область относительности, в которой они преломляются и изгибаются воплощает второе. Что же должно стоять за третьим?- здравый, хороший вопрос. Попробуем подойти к этой проблеме логически.

ТЕОРИЯ АБСОЛЮТНОСТИ. ФИНАЛЬНАЯ ЧЕРТА?

Все науки имеют дело с открытыми законами. Биология – с биологическими. Химия- с химическими. Физика- с физическими. Астрономия- с астрономическими. Психология – с психологическими. Социология – с социологическими. Геология – с геологическими. География – с географическими. Палеонтология- с палеонтологическими. Антропология – с антропологическими. Экономика – с экономическими. И так далее.
Таким образом, отраслевых законов, сформулированных учеными, накопилось весьма приличное количество. Однако, разве голос разума и постулируемое единство материального мира, не требуют видеть в этих «законах» попросту легко улавливаемые, выходящие на поверхность, ответвления от одного единого, великого, глубинного Суперзакона, который до сей поры не был открыт, потому как никто не решался его вывести, обосновать, сформулировать? Конечно, требуют. Ведь, в самом деле, не действуют же закономерности физики, химии, биологии, астрономии, отдельно, параллельно друг другу, как самостоятельные, самостийные, вольноопределяющиеся сущности, не вписанные в общую целостную систему Универсума?
Итак, все явные и косвенные признаки указывают на то, что недостающие искомое третье измерение должно быть связанным с неутвержденным пока неким Всеобщим Суперзаконом, должно адресовать к категории Абсолютности. А поэтому именно в мерцающей громаде грядущей Теории Абсолютности следует подозревать вероятнейшего величественного преемника нынешней устаревающей релятивистской парадигмы.
Всеобщий Суперзакон абсолютен, потому как именно от него произрастают и к нему сходятся, «стекаются» все открытые отраслевые законы, пропорции, закономерности, через которые ученые постигают Природу. В этом плане его акцент противостоит кокетливому акценту релятивизма. Самоотрицание последнего начинается там, где он начинает распространяться на законы математические, т.е. там, где «искривлению» и преломлению подвергаются фундаментальные принципы самой абстрактной из наук. И именно там, на том же месте и в той же сфере, начинает утверждаться просматривающийся «каркас» всепоглощающей Абсолютности.

Но неправомерно ограничиться тривиальным сравнительным противопоставлением двух моделей. Такой «черно-белый» подход вводил бы во многие крайности, односторонности, заблуждения.

Теория Абсолютности базируется на принципе относительности. Она включает этот великий принцип, придавая ему новое «звучание», а также завершенность.
Между тем, Абсолютный Суперзакон отличается от всех отраслевых частно-научных законов (химических, биологических, физических и т.д.) не только своим универсальным всеобъемлющим характером, распространяющимся на все отрасли, сектора знания без исключения, но и концептуальной концентрированной трактовкой самого релятивного начала.
Замечательно, что относительная компонента не просто не отбрасывается. Совсем напротив. Она-то является движущим механизмом, функциональным ядром Абсолютного Суперзакона, обеспечивая его всеобъемлющее содержание, возможность той все исчерпывающей окончательности и монистичности, на которую он претендует и которой достигает.

При этом не существует более завершенного, более концептуально-законченного, тотального и концентрированного определения относительности, чем то, которое дается в формулах диалектики. Получается, именно они и должны составлять «сердцевину» рассматриваемой универсальной схемы. Выражаемое в них относительное начало призвано играть роль динамического «рабочего звена», «приводного ремня» Абсолютности, которая опирается на данный «приводной ремень», и вместе с тем – не сводима к нему. Но к константам она также несводима. В таком случае чем же она определяется? Отвечаю: тем и другим сразу.
Лишь совместив константную непреложность с относительностью, воплощенной в диалектизме, и скрепив эти две антиномические половинки- монистическую и дуалистическую, и возможно прийти к Абсолютному Суперзакону, по праву обладающему окончательной компетенцией всеобщего правила бытия.

Поэтому к одному из самых необычных, парадоксальных, «гениальных» свойств Абсолютного Суперзакона относится то, что внутри себя он содержит ссылку на собственную безграничную относительность, обладает «потенциалом самоотрицания» или аспектом гипотетического «самопреодоления». Он как бы само-искривляется под грузом собственной, непомерной тяжести, прибавляя к уже известному релятивизму объективному, релятивизм самого познания, так же «искривляющегося», пластичного и ограниченного,

и высшем пункте- доходит до констатации относительности внешних рамок самого бытия.

Он как бы «говорит» ученому: «я абсолютен до конца», сопровождая сей тезис важной пометочкой: «но и до конца преодолеваем». Преодолеваем, но чем? –хочется спросить. Собственной же абсолютностью, отвергающей любые границы и прекращающей любые горизонты.
В этом выводимом потрясающем постулате витает намек на бесконечную гармоническую простоту, достигаемую на уровне безмерной сверхсложности, полную чашу которой придется испить неуемному человечеству, жаждущему Совершенного Опыта.

Значение данной когнитивной революции трудно преувеличить, ни с точки зрения гносеологических, ни онтологических последствий. Установление Абсолютного Суперзакона предопределяет, уготавливает ни больше, ни меньше, чем слияние всех сфер, граней научного знания и их трансформацию в новое, сверхнаучное качество. Сама мысль о данном предстоящем событии не может не восхищать. Ибо ожидаемая Сверхнаука – это уже не наука в типичном, классическом понимании этого термина, а новая сфера человеческой деятельности, базирующаяся на новой методологии и иной мета-парадигме, подразумевающей принципиально иные способы и средства организации познавательного процесса.
Именно благодаря ей картина мироздания обретает тот долгожданный холизм (по греч. ὅλος –целостность) , к которому так долго, упорно стремилась и все не могла приблизиться научная мысль, раздробившаяся на десятки узких дисциплин, секторов, специальных больших и маленьких направлений.

Ссылка: https://worldis.me/Vladimirs/blogs/121991